Василий Киртока: Высококачественную промышленность мы можем создать и у себя дома, в Молдове

– Господин Киртока, учитывая тот факт, что компании, входящие в холдинг Daac Hermes Grup, напрямую работают как с реальным сектором, так и с финансовыми учреждениями, наше интервью хотелось бы начать с вопроса о Cоглашении о свободной торговле Молдова – ЕС. Ознакомились ли Ваши специалисты с этим документом, и если да, то не могли бы Вы рассказать, к каким оценкам они пришли, каково будет его влияние, в частности на деятельность компаний холдинга?
– Во-первых, наши специалисты еще не полностью ознакомились с этим документом. Ведется необходимая работа, и пока рано говорить о конкретных оценках и выводах. Этот документ необходимо изучать вместе с нормативными актами, регламентами и другими документами Европейского Союза, ссылки на которые приводятся в тексте. Я подчеркну – это очень большой объем работы, на проведение которой необходимо как наличие времени, так и специалисты. Мы изучаем этот документ, я передал соответствующие материалы всем финансовым директорам и руководителям, и, возможно, в мае у нас получится выразить свое первое коллективное впечатление, которое мы постараемся довести до сведения руководства страны.
Но хотелось бы отметить, что возможность получения неограниченного доступа на крупный рынок радует – это отличная перспектива. Вопрос здесь в том, в какой степени мы сможем соответствовать требованиям и правилам этого рынка, и насколько быстро мы полностью открываемся европейским товарам. В любом случае, я понимаю, что это соглашение в краткосрочной перспективе не даст мощный толчок нашему производителю. Поэтому надо думать о долгосрочной перспективе. Это связано не только с тем, что мы отстали технологически, у нас есть отрасли, занимающие достойный уровень, или с тем, что будут какие-то барьеры на первоначальном этапе для наших товаров и сохраняются льготы для особо чувствительных европейских. Дело в том, что мы изначально проигрываем из-за отсутствия у большинства наших компаний финансовой «подушки». Вы прекрасно знаете, что многие западные компании-производители базируются на мощном финансовом фундаменте, на накопленной многими десятилетиями интеллектуальной базе, исторических капиталах. Для организации эффективного импортозамещающего производства и экспорта нужны большие деньги. У европейских компаний, занимающихся экспортом, есть неограниченный доступ к финансированию на рынке ценных бумаг и в коммерческих банках. У нас с этим сложнее, и это, я считаю, является нашим серьезнейшим конкурентным недостатком.
Довольно показательная ситуация складывается на парфюмерно-косметическом рынке Молдовы. Бюджеты рекламных кампаний мировых производителей косметики на молдавском рынке достигают миллионов евро. Вы представляете, сколько такие компании тратят на рекламу на рынках России, Украины? А на внутриевропейском? Естественно, что они могут себе это позволить, у них есть для этого капитал. Мы производим не менее качественную продукцию, чем глобальные компании, но чтобы выйти, к примеру, на рынок Германии, необходимо провести грамотную рекламную и маркетинговую кампанию, а это десятки миллионов евро, и чтобы их заработать, фабрике Viorica Cosmetic нужны десятилетия. Поэтому говорить о равных условиях здесь не приходится. Я хочу отметить, что в таком же положении находятся почти все наши местные производители.
И поэтому, открывая свой рынок для мощных транснациональных компаний, нашему государству следует быстро позаботиться о том, каким образом и нам открывшийся рынок Евросоюза занимать. Можно сказать, что определенная работа уже ведется, в этом плане показательны виноделы, которые объединяются по географическим названиям, создаются некие государственные органы и т. д. Лично я считаю, что здесь просто должны быть предусмотрены миллионные фонды, желательно в евро, для продвижения молдавских брендов в ЕС. Это касается как национального бренда Wine of Moldova, так и других групп товаров. Заход на европейские рынки должен финансироваться, в том числе и государством. Если этого не будет, то мы не сможем воспользоваться полностью открывшейся перед нами перспективой.

– Да, но для этого государство должно иметь ресурсы, финансовые средства?
– Чтобы получить что-то в виде налогов, рабочих мест и прочего, необходимо вкладывать. Это правило относится как к управлению компанией, так и к управлению государством. Особенно это касается такого государства, как наша Молдова. В качестве примера можно проанализировать, какой путь прошли такие винодельческие страны, как ЮАР, Чили, Австралия, Новая Зеландия. А ведь еще 30 лет назад это были обычные местные вина, о которых за пределами их региона никто не знал. Теперь это известные на весь мир вина, а страны их производящие стали крупнейшими экспортерами. Во многом этот результат был достигнут при огромной государственной поддержке.
Обратите внимание на опыт Южной Кореи. Еще 50 лет назад никто не знал про компанию Samsung, LG и т.д. Тогда южнокорейское государство активно участвовало в создании этих корпораций. Оно находило успешные небольшие компании и предлагало им помощь в развитии, приглашало инвесторов, создавало все необходимые условия. Государство, такое как у нас, которое хочет производить и обладает маленьким рынком, при этом открыто со всех сторон, обязательно должно внедрять программы по серьезной поддержке бизнеса. И лишь в этом случае в среднесрочной и долгосрочной перспективе это будет для нас благом, так как на большем рынке выше шансы развивать конкурентоспособное производство. Другое дело, что, возможно, не надо было так торопиться, но это уже вопрос политики.

– Есть же мнение о том, что неважно кто ты, производитель или импортер, главное, чтобы ты платил налоги? Кроме того, что рынок должен освободиться от неэффективных компаний?
– Этот подход – один из пунктов, с помощью которых нам доказывают преимущества глобализации. Но на примере других государств, в частности Болгарии, которую очистили от неэффективных производств, можно увидеть и другую сторону медали. Смотрите сами, большая часть болгар трудится за пределами своей страны. У нас процесс трудовой миграции был еще до подписания соглашений с ЕС, и если государство ничего не предпримет, то страна вообще рискует остаться без трудоспособного населения, и кто тогда здесь будет воспитывать детей, кто будет посещать учебные заведения, обучаться профессиям, создавать что-то новое и развивать старое?
Я считаю, что нам нужны не лозунги, а инвестиции. Лозунг может быть и один: «мы создаем условия для жизни и работы инвесторов». Заметьте, не только для инвестиций, а главное, для инвесторов. При этом инвесторы необязательно должны быть местные, пусть будут и иностранные, но главное, чтобы они здесь жили и работали. Когда инвестор здесь живет, он связывает свое будущее и будущее своих детей с этой страной, у него появляются новые проекты по развитию, связанные с долгосрочными насущными потребностями этого государства. Здесь хотелось бы отметить, что важны проекты не только по созданию производства, на котором ты платишь минимальные заработные платы, и которое располагается в свободной экономической зоне, чтобы платить как можно меньше налогов, а всю прибыль вывозить за пределы этого государства. Я говорю об инвесторах, которые, развивая свой бизнес, способствовали бы развитию всей страны в целом.
Вы поймите, в самой Молдове нужно провести большой объем внутренней работы. Вот, например мы, как производитель качественной экологической косметики, выступаем за то, чтобы потребитель знал, какую продукцию ему предлагают. В этом контексте я считаю, что в РМ необходимо увеличить контроль за качеством поступающих в страну товаров, при этом соответствующие службы должны проводить необходимые анализы самостоятельно, а не полагаться на некий документ. Это с одной стороны, а с другой, необходимо работать, чтобы наши сертификаты качества признавались в Европе.
Вы прекрасно знаете, что DAAC Hermes выступает за повышение требований к защите окружающей среды. В этом контексте я считаю, что государство должно принять четкие и жесткие меры. То, что мы видим вокруг повышения возраста на ввозимые автомобили, это, с одной стороны, убивает рынок новых автомобилей в Молдове, с другой, закладывает экологическую бомбу. Поэтому я считаю, что прежде чем надеяться на кого-то, руководствуясь сиюминутной выгодой, необходимо выполнить в первую очередь свое домашнее задание.

– Вторая группа вопросов, которую я хотел бы Вам задать, связана с ситуацией на рынке капитала. Вы один из первых игроков на рынке ценных бумаг. Скажите, в какой степени этот сегмент в Молдове создает условия для развития, и оправдал ли закон о рынке капитала Ваши ожидания?
– В принципе, я не являюсь сторонником рынка ценных бумаг, созданного по образцу Соединенных Штатов Америки. Я люблю Америку, с удовольствием туда езжу, у меня там много друзей, но рынок, созданный по ее образцу, мне не по душе. В первую очередь, потому, что это спекулятивный рынок. Компания зарегистрировала IPO, получила капитал, а дальше с ее акциями творятся вещи, чаще всего от нее не зависящие. Есть какие-то консультанты, они консультируют инвесторов, эти консультанты меняются, приходят совсем молодые люди. Да, многие из них получили прекрасное образование, владеют 4-5 языками, но эти ребята даже не бывают в офисах компаний, акциями которых они торгуют. Этот спекулятивный рынок действует параллельно, не имея никакого отношения к деятельности самой компании. На этом фоне возникает ситуация, когда в момент кризиса масса людей теряет свои деньги. А это трагедия для всех, кто вкладывал деньги, особенно для небогатых людей. С экономической точки зрения западная наука говорит, что это нормально. Но разве нормальной является ситуация, когда ты заработал деньги честным трудом, потом отдал куда-то, чтобы их разместили и, в итоге их теряешь, или их становится в 10 раз меньше. Причем официально. По-моему, это неправильно. Это жестоко.
Все это мы проходили сами, когда размещали ценные бумаги эмитентов. Конечно, процентов 60 людей были в выигрыше, процентов 30 – в проигрыше. И мы сами были в проигрыше. Я видел этих людей в начале 90-х, им нужно было смотреть в глаза, и мы много думали, как это все должно быть организовано. Если помните, когда начиналась приватизация, инвестиционным фондам было запрещено приобретать контрольные пакеты акций. Это было аргументировано разными моментами, и делались ссылки на зарубежный опыт. На самом же деле, на Западе ничего такого не было, просто тогда была задача раздробить капиталы, чтобы потом их легче было бы кому-то собрать. Мы понимали, что нужно сосредоточиться на предприятиях, иначе потеряешь. Мы уже тогда начали изучать зарубежный опыт, и увидели, что как раз никаких ограничений на деятельность инвестиционных фондов на Западе нет. Мы увидели, что инвестиционные фонды работают рационально, целенаправленно и сосредоточенно. Вот посмотрите, как целенаправленно работает в Молдове инвестиционный фонд группы NCH Advisors под руководством господина Виктора Попушой. Как известно, сначала они прибрели «Витанту» (бывший кишиневский пивзавод), привели ее в порядок, продали и заработали хорошие деньги. Насколько я знаю, у них было еще несколько удачных проектов, несколько лет назад они приобрели контрольный пакет акций фабрики Zorile. Понятно, что для Молдовы это хороший проект, так как происходит замещение импорта. Так вот, их не интересует 10 процентов акций, им нужен полный контроль над компанией.
Почему я об этом говорю. Как руководитель инвестиционного фонда в прошлом, я очень хорошо понимаю, что правильнее всего создать систему, при которой не следует позволять корпорациям иметь дело с непрофессиональными инвесторами. То есть, все инвестиции непрофессиональных инвесторов должны идти через инвестиционные фонды. К руководителям и к персоналу этих фондов должны предъявляться очень жесткие требования. Это касается как их квалификации, так и их прошлого и т. д.
И только такие компании должны иметь возможность собирать, как паевые фонды, средства непрофессиональных инвесторов. И если они их инвестируют в ценные бумаги, то это должен быть пакет не меньше блокирующего. Я считаю, что нужно четко себе представлять, что есть работа менеджмента, а есть работа, которую должны выполнять акционеры. Если одна из сторон не выполняет свою часть обязанностей, то в этом акционерном обществе и возникают проблемы. К примеру, закон об акционерных обществах, а также уставы обществ прописывают процедуры и обязанности сторон. Если же акции распылены, то очень сложно контролировать деятельность и качество работы менеджеров. Никто не требует предоставления планов, отчетов, не выполняется работа по реализации активов. Например, в наших акционерных обществах менеджер не может заниматься ничем, кроме как управлением бизнес-процессами. Есть компании, где менеджер и в аренду сдает имущество, и меняет его, и создает новые компании, что является прерогативой акционеров.
Акционеры должны выполнять большой объем работы, который называется корпоративное управление. Далеко не во всех акционерных обществах это делается, потому что акционеры непрофессиональны. А инвестиционные фонды как раз и являются тем самым специализированным посредником между инвестором и акционерным обществом, который качественно будет выполнять работу акционера.
Я говорил, что уже давно предложил бы изменить закон о рынке ценных бумаг таким образом, чтобы все инвестиции шли в корпорации исключительно через инвестиционные компании. С обязательным участием их персонала в работе корпорации.
Я не сторонник рынка ценных бумаг в существующем формате, поэтому и не выступаю с предложениями по его развитию. Кроме того, нам значительно дешевле занять деньги в коммерческих банках, чем выпустить свои акции. Поэтому мы однозначно не клиенты рынка ценных бумаг, не эмитенты в том формате, который существует. Но я считаю, что у этого рынка есть резерв, связанный с долговыми обязательствами. Мы могли бы выпускать долговые облигации, и они могли бы быть интересными непрофессиональным инвесторам даже в рамках этого закона.
Кроме того, выпуск корпоративных облигаций стал бы привлекательнее, если бы для него создали такие же условия, как для привлечения банковских депозитов, доходы по которым, как известно, не облагаются налогом, а государство даже гарантирует эти вклады.

– Нет ли здесь некой иронии, ведь Daac-Invest получил в 1992 году лицензию №1 на рынке ценных бумаг, в свое время проявил себя как профессионал по инвестированию средств массовых инвесторов, в том числе и в результате боновой приватизации? Теперь Вы выступаете за сужение возможностей массовых инвесторов?
– Это наш опыт, мы через это прошли. Мы осознали, и если бы мы осознали раньше, то не понесли бы таких потерь из-за отсутствия должного контроля над активами, которые в дальнейшем просто разбазарили. На предприятиях, где не было профессиональных акционеров, все было пущено на самотек и отдано менеджменту, людям, которые зачастую просто решали свои вопросы. Тогда мы и осознали, что для того, чтобы не потерять активы, необходимо сосредоточить в своих руках работу акционеров. Мы рано начали создавать наблюдательные советы, изменять уставы. Сегодняшние законы, где указаны права наблюдательных советов и советов обществ, практически списаны с наших уставов 1996 года, которые мы внедряли на предприятиях. Мы тогда пользовались полномочиями, которые были прописаны в законе. Поэтому здесь нет противоречий, наоборот, то, о чем я говорю, мы прошли.
Мы размещали у акционеров свои и чужие ценные бумаги. Более того, мы и сейчас несем ответственность за неудачников. Мы размещали свои акции в обмен на боны народного достояния, и столкнулись в конце 1994 года с тем, что множество объектов было выведено из боновой приватизации, и в итоге, в 1995 году мы, потратив в 6 раз больше бонов, купили столько же имущества, сколько в 1994 г. Вот те ожидания людей, которые вследствие объективных причин мы не смогли реализовать. Из 48 финансовых институтов осталось 5. Мы остались под тем же названием, по тому же адресу, по тем же телефонам.
Объективно наши активы выросли раз в 10 за это время, и они представляют реальную ценность для более чем 90.000 акционеров DAAC Hermes grup S.A. Другая проблема состоит в том, что в стране нет достаточно капитала, и мы не можем получить за наши активы реальную цену. Мы хорошо понимаем, что если бы тот опыт, который мы получили, закрепили бы законодательно, мы могли бы и дальше развиваться как институт по привлечению средств профессиональных инвесторов, восполнить недостатки капитала, которые есть в наших компаниях. Опять же, это не так просто, здесь очень много проблем.

– Не получается ли так, что, отказываясь от активной работы с массовым инвестором, Вы уходите в другую крайность – в зависимость перед банковским кредитом? Может, с моей стороны это некорректно, но я был удивлен тем, что Вы, имея собственного брокера, приобрели Viorica-Cosmetic через его конкурента, являющегося частью банковской структуры. При этом буквально через некоторое время получив кредит на покупку этих акций в Moldova Agroindbank, вы уходите в Victoriabank. Ваш переход почти совпал с информационной кампанией вокруг Moldova Agroindbank, в этом году мы стали свидетелями почти аналогичной кампании вокруг Victoriabank? То есть и с банками есть свои сложности?
– Я вам скажу, что у нас нет вопросов, связанных с получением дополнительных инвестиций. Мы ищем партнера, но сегодня нет того партнера, который может предложить нам за наши акции реальную их стоимость. Да, мы выступаем за приход профессионального инвестора, но в свою очередь и сами работаем. Если говорить про Viorica-Cosmetic, то мы открываем фирменные магазины, запускаем в сеть новую продукцию. Когда мы завершим эту работу, тогда появится истинная цена предприятия, и мы с удовольствием продадим процентов 20-30 компании за правильные деньги. Но я не буду проводить IPO, искать сотни или тысячи инвесторов. Нет, мы найдем профессионального инвестора, который придет в эту компанию, войдет в управление, так как кроме денег, нам нужен еще и его опыт. Поверьте, это самый лучший вариант инвестиций для корпорации. В Молдове уже есть фонды, которые так работают. Что касается брокера, то это было условие банка-кредитора.

– Ситуация в банковской системе и Ваш переход из MAIB в Victoriabank?
– Переход произошел по одной единственной причине. Очень быстро наш главный партнер MAIB, учитывая нашу репутацию, принял решение о выделении нам крупной суммы на приобретение Viorica-Cosmetic. Была договоренность о расширении кредитования оборотного капитала, так как в реализации этого проекта мы рассчитывали как на собственные средства, так и на банковский капитал. Но после того, как эта сделка состоялась, и мы, начав общение на эту тему, выяснили, что мы вышли из банковских нормативов, касающихся крупнейших клиентов, а DAAC Hermes как раз и входит в 10 крупных клиентов MAIB. В итоге, исключительно по этой причине, по согласованию с руководством MAIB мы приняли решение о переводе этого проекта в Victoriabank. Конечно же, мы руководствовались заслуженной репутацией Victoriabank, тем более что мы и раньше проводили совместные проекты c этим банком.

– То есть с конфликтами внутри акционеров это не связано?
– Нет, никак не связано. В этом вопросе, который вы обозначаете, надо определиться с законодательством: коммерческий банк – это акционерное общество, которое действует по всем правилам соответствующего закона, где владелец части капитала имеет право свободно им распоряжаться, а кто-то свободно купить. Либо нужно создавать другую организационно-правовую форму, и чтобы в этом новом формате акционеры могли действовать. Но вряд ли нужно давать столько полномочий чиновникам, чтобы они принимали решения о деятельности этих учреждений. Например, в том же MAIB из-за того, что кто-то не утверждал необходимых новых членов совета, мы не могли долгое время получить увеличение финансирования в рамках давно уже утвержденных лимитов. Ситуация тупиковая, так как законодательство на этот момент ничего не прописало. Вот и получается некоторое блокирование деятельности банка. Слава Богу, недавно утвердили четвертого члена совета, и банк начал работать по всем направлениям. Я, конечно, понимаю, что всякие вещи могут происходить, но когда создаются помехи бизнесу, теряют все.
Что касается обозначенной вами ситуации, я знаю и одну, и другую стороны. Все они приобретают эти акции не для того, чтобы разрушать банки. Я это точно знаю. Люди приобретают акции и хотят быть акционерами для того, чтобы их развивать. Тем более что они уже имеют опыт работы на этом рынке, и банки, в которых они уже работают, показывают достаточно неплохие результаты.
Я же являюсь сторонником наличия в стране мощного государственного банка типа EXIMBANK, который управлялся бы уже сформировавшейся элитой государства в интересах государства. В устоявшихся государствах (а они есть практически в каждой стране Западной и Центральной Европы) эти банки поддерживают собственные компании на внешних рынках, финансируют импорт оборудования и технологий, предоставляют качественные длинные деньги на приемлемых условиях с каникулами по возврату, поддерживают местного производителя. Это одна из форм, благодаря которой и была создана знаменитая западная промышленность, которую мы хотим здесь закрепить.
Высококачественную промышленность мы можем создать и у себя дома, в Молдове, но для этого нужна большая работа по расширению доступа к финансированию, технологиям и к рынкам сбыта.

Беседовал Геннадий Тудоряну