Уверен, о проблемах производителей винограда будут говорить, пока не будет собрана последняя гроздь и последняя ягода. Это что-то вроде нашей традиции: не просто молча собирать урожай, а сетовать, мол, «что толку от этого урожая, если вкалываешь весь год, вкладываешь деньги, связываешь все надежды с этим, а вот приходит осень, и никто не хочет дать ни лея за виноград». И так до конца сбора урожая и первого стакана вина.
Вообще, проблема тут простая: виноград собран, а бочки еще полные. Что надо сделать? Надо продать вино. Это понятно. Где продать вино? Еще проще: там, где и продавали все эти годы. А почему не продали? А тут сложнее – не хотят покупать.
Было бы несправедливо остановиться на этом. Несправедливо потому, что молдавские вина продаются и продаются хорошо. В магазинах Чикаго продается наше вино. Говорят, что его покупают в основном наши люди, переехавшие жить за океан, но я не думаю, что торговые сети будут выделять прилавки для товара, который продается, только когда «зайдет какой-нибудь молдаванин». Цена одной бутылки достигает почти 10 долларов. Это недорого, но есть немало вина и за 3-4 доллара. И немцы покупают наше вино. И многие другие страны открыли рынки товару, который представляет нас не только как страну, но и как экономику.
Последнее обсуждение проблем виноделов состоялось по инициативе парламентской комиссии по экономике, бюджету и финансам – структуры, более близкой к зоне принятия решений, чем, например, клуб журналистов.
В принципе, картина та же: объемы вина, произведенного год назад или даже ранее, невозможно продать, что привело к формированию огромных запасов, и это лишает предприятия мощностей для хранения нового вина.
Прежде всего, почти все понимают, что поиск решения должен быть направлен не только на урожай этого года, но и будущего года. Установление правил игры за год дает производителям возможность выбора: заниматься далее виноделием или выкорчевать виноградник. Многие производители хотели бы начать работу при наличии гарантированного соглашения или договора о приобретении винограда будущей осенью. Они считают обоснованной цену более четырех леев за килограмм, почти единогласно озвучивая себестоимость примерно в 4,5 лея. Сейчас виноград приобретается максимум за три лея, но двери перерабатывающих предприятий могут закрыться в любой момент. И это тогда, когда, например, в Бардаре вереница грузовиков растянулась почти на километр. О цене, кажется, никто не говорит. Вопрос только в том, примут виноград или нет.
Положение производителей винограда кризисное. Здесь естественно обратиться к прецедентам. Кто-то выбирает модель 2015 года, когда малые производители яблок и винограда, пострадавшие от эмбарго, введенного Россией, призвали подавать заявки на компенсацию. Всемирный банк выделил тогда 12 млн долларов на эти цели. Согласно дополнительному соглашению о финансировании между Республикой Молдова и Международным агентством по развитию, был выдан срочный заем на поддержку производителей в рамках проекта «Конкурентоспособное сельское хозяйство». Спустя немного времени после подачи заявок была установлена сумма компенсаций: килограмм яблок – 0,1 доллара США (1,93 лея); килограмм сливы – 0,07 цента (1,35 лея); килограмм винограда европейских сортов – 0,08 цента (1,54 лея); килограмм винограда изабелла – 0,04 цента (0,77 лея).
Участники недавних дискуссий в Парламенте предложили сделать copy paste. За исключением яблок и слив, естественно. Кажется, не учли только, что ситуация 2015 года носила и геополитический характер. А сейчас все упирается исключительно в нашу способность управлять экономикой, сельским хозяйство и собственным бизнесом. Никакой геополитики.
Согласно некоторым расчетам, объем винограда оценивается примерно в 300 тысяч тонн, а для приобретения этого объема переработчикам потребуется около 1,2 миллиарда леев. Осталось найти источник финансирования и ударить по рукам. Чиновники отрасли говорят, что не будет никакого источника.
Другой путь – это дистилляция вина при участии государственных предприятий. Сейчас можно говорить о двух таких компаниях, но у них не хватает мощностей. К тому же, они не подчиняются министерству сельского хозяйства, а министерство не имеет своих представителей в административных советах компаний. А дистилляция тоже требует затрат. Кто их понесет? В связи с этим упоминают механизм компенсаций. Хорошо, механизм механизмом, но деньги? Где взять деньги?
Некоторые предложения овеяны романтическим флером. Например, производить больше муста и давать детям в школах и садиках. Высказывались опасения, что муст на пути к школе начнет бродить. Это нехорошо. Можно перепутать географию с музыкой или урок французского с танцами. Нехватка времени вызывает к жизни такие предложения. Эта нехватка является следствием бездействия некоторых ответственных лиц или неспособности думать стратегически. Где-то допустили ошибку. Может, при составлении рекомендуемых сортов. Кто-то настаивал на совиньон или алиготе.
Сейчас крупный переработчик (центральный район страны) заявляет, что не покупает виноград совиньон, так как такие вина не пользуются спросом. Уже несколько лет совсем не продается виноград лидия. Что произошло? Найдем ли ответ на вопрос в наших стратегиях? Думаю, что нет.
Говорят об отсутствии диалога между производителями винограда и перерабатывающими компаниями. Их отношения похожи на отношения давно поссорившихся родственников. Кто их примирит? Кто сможет усадить их за стол переговоров? А переговоры обязательно нужны.
Скоро в Кишиневе и в некоторых районных центрах пройдет День вина. Если не ошибаюсь, речь идет о празднике. На праздниках смеются, поют, веселятся. Как бы нам надеть смеющуюся маску поверх сегодняшних тревог и забот?
Константин Олтяну
