Часто быстрый рост какой-нибудь компании вызывает не только необходимость ее внутренней перенастройки, чтобы она не захлебнулась на высоких волнах, но и требует более эффективной внешней защиты от конкурентов, которые не оставят незамеченным рост конкурента и начнут, как минимум, ставить палки в колеса.
Стремительный рост одного из секторов экономики привлекает не только инвесторов, но и разных политиков, заинтересованных в его регулировании, или, что, к сожалению, гораздо чаще, в его политическом контроле.
Несомненно, финансовую индустрию, будь то в банковской, или небанковской сфере, необходимо контролировать, чтобы избежать финансовых пирамид, съедающих сбережения людей, различных мошеннических схем, чтобы устанавливать справедливые для всех правила игры, создавать привлекательные условия для инвестиций, и не допускать системных рисков – ведь известно, что современные экономические кризисы определяются не столько производством, сколько несбалансированностью финансовых рынков, спекулятивной игрой крупнейших финансовых инвесторов.
Формы и методы регулирования финансовых рынков, в общем, схожи во всем мире. А вот модели государственного регулирования разнятся от страны к стране.
На сегодняшний день распространены четыре модели регулирования финансовых рынков:
• институциональная (секторальная) модель следует традиционной сегментации финансовой системы на три основных сектора: банковское дело, страхование и ценные бумаги. Эта модель основана на строгом разделении обязанностей, и предполагает существование трех органов регулирования и надзора, каждый из которых действует в области под своей юрисдикцией. Институциональная модель, к примеру, используется в США, Греции, Испании, на Кипре, Португалии, Словении, Индонезии, Македонии, в Азербайджане и на Украине;
• модель Twin-Peaks или модель “двух вершин” – это голландская модель, служащая примером перехода от институциональной модели к модели, основанной на принципах пруденциального надзора и market conduct. В этом подходе каждый элемент надзора (микро- и макроэкономическая стабильность, раскрытие информации, конкуренция) находится под юрисдикцией одного независимого органа. Таким образом, не существует строгого разделения между секторами, однако каждый орган имеет полномочия межсекториального регулирования и надзора. Указанная модель используется в большинстве стран ЕС: Германии, Австрии, Бельгии, Дании, Эстонии, Ирландии, Латвии, Венгрии, Румынии, Египте, Мальте, Польше, Швеции, Норвегии, Нидерландах, Финляндии, Болгарии, а также Японии. Одна из разновидностей этой модели существует у нас, в Молдове;
• функциональная модель – один из видов институциональной модели, в котором грани довольно размыты и включают в себя основные элементы надзора по целям, а также другие функции. Указанная модель используется в Италии и Франции;
• централизованная (интегрированная) модель или модель одного регулятора предполагает существование только одного контролирующего органа с обязанностями во всех секторах финансового рынка. Централизованная модель предполагает сосредоточение внимания на учреждениях как таковых, или на целях регулирования. Единые мегарегуляторы финансовых рынков встречаются в Чехии, Ирландии, Литве, Словакии, России, Казахстане, Армении, Грузии.
Ни одна из моделей не может рассматриваться как теоретически лучшая или оптимальная, поскольку модель надзора любой страны должна соответствовать финансовой структуре этой страны, быть эффективной и действенной.
Они все разнятся, чаще всего, в силу субъективных причин политического характера, и тесно взаимосвязаны с политической моделью государства, в котором действует регулятор. Так, на мой взгляд, если в государстве налажены и эффективно работают механизмы сдержек и противовесов, то и регуляторы построены таким же образом.
Тема мегарегуляторов стала довольно модной сегодня. Причиной этого, в первую очередь, стал мировой финансовый кризис 2008 года, а точнее, политическим поводом, что и попытаюсь объяснить.
На мой взгляд, в некоторых странах политики нашли “козла отпущения”, обвинив в том, что произошло, недостаточную эффективность регулятора финансовых рынков, и, как следствие, “давайте создадим единый мегарегулятор, и больше такого не повторится”!
Это чистой воды политическое решение. Посмотрите, напряженность на финансовых рынках как была, так и остается. А самое главное, на мой вопрос на многочисленных конференциях, установлена ли прямая связь между моделью регулятора финансовых рынков в той или иной стране и степенью, в которой ее рынки были подвержены эффектам кризиса, ответ был однозначен – такой связи нет.
Сегодняшние финансовые рынки радикально отличаются от того, какими они были 15-20 лет назад. Сегодня рынки не только глобальны, но и беспрерывны и мгновенны, а также перезагружены производными очень сложными ценными бумагами, проникшими во все секторы мировой экономики. Как следствие, предотвращение современных финансовых кризисов зависит не только и не столько от модели того или иного регулятора, а от его умения анализировать риски, эффективности его взаимодействия с государственными органами своей страны и способности предпринимать предупредительные меры национального и международного плана.
В некоторых странах после кризиса мегарегуляторы были созданы только потому, что пришли иностранные эксперты, которые, как всегда, знают лучше, что и как нужно, и продвинули консалтинговые услуги сами же себе на пару миллионов с тем, чтобы эту идею продвинуть. Потом они уходят, а проблем остается еще больше.
Я никоим образом не принижаю роль внешней технической помощи в реформировании национальных экономик и моделей регулирования – мир сегодня слишком сложен, слишком многогранен и слишком глобализирован. Но ко всему надо подходить с умом, анализируя необходимость и последствия, с учетом местной специфики.
Вот и в Молдове этот вопрос муссируется уже более года, имея особенную поддержку со стороны Национального банка, который раз за разом продвигает идею о том, что, вот, если бы НБМ подмял бы под себя и НКФР, то рынки бы от этого просто неимоверно выиграли. При этом выдвигаемые аргументы либо не выдерживают никакой критики, либо довольно неоднозначны. В то время как в пользу сохранения и укрепления на данном этапе существующей модели говорят множество объективных факторов.
Во-первых, после реформы 2007 года Национальная комиссия по финансовому рынку уже стала мегарегулятором, так как объединила под одну крышу надзор и регулирование не только рынка капиталов, но и индустрии страхования и микрокредитования. Отнимите один год на организационные пертурбации и притирки. Потом отнимите еще два года 2011-2013, когда в силу политических нестыковок комиссия не имела полномочного председателя, что очень даже повлияло на ее эффективность.
Таким образом, по сути, НКФР во всю силу проработала года три-четыре. И, несмотря на это, довольно успешно справляется со своими обязанностями: все сегменты рынка растут по плюс/минус 10% в год, а реформы и новые законы и регламенты принимаются, пусть и со скрипом и нежеланными компромиссами. Тем не менее, тенденция однозначна – небанковский финансовый рынок устойчиво растет без особых кризисов!
Более того, после лета, когда был, наконец-то, избран новый председатель и обновлен состав комиссии, мы нажали на педаль акселератора. Поэтому сейчас смена коней на переправе, на мой взгляд, практически будет означать саботаж рынка. Может, кому-то надо ввергать рынок в еще год-полтора организационной перетряски?! Я против.
Было бы гораздо дальновиднее поддержать то, что мы начали, а также усилить прерогативы комиссии через принятие нового закона о комиссии, который уже второй год залеживается где-то в процессах согласования.
Во-вторых, один супермегарегулятор имеет смысл создавать, когда финансовый рынок развит и эффективен, когда работают законы, а этика корпоративного управления и уважения к акционерам, страховщикам и другим потребителям станет нормой, когда будут созданы и будут четко работать саморегулирующиеся организации. Вот тогда, наверное, возможно будет без особых пертурбаций объединить регуляторов, потому что, в первую очередь, сам базис будет однороден, то есть сам финансовый рынок будет одной целостной площадкой для свободного, гарантированного и привлекательного инвестирования и переливания капиталов. То, что мы имеем сейчас, еще очень далеко от цивилизованного рынка – это пока больше базар, одни только рейдерские захваты за последние два года выявили массу проблем.
Кстати, и это в-третьих, представьте себе, что во время этих рейдерских захватов не было бы НКФР, и все находилось бы в руках только НБМ. Уверен, что НКФР сыграла свою важную роль в системе государственных сдержек и противовесов.
В-четвертых, последние несколько лет показали, что у НБМ есть свои серьезные проблемы: «Инвестприватбанк», «Универсалбанк», «Банка де Економий», рейдерские захваты, огромная масса необеспеченных соответствующими залогами кредитов или вообще безвозвратных кредитов, нынешнее падение курса лея – разве все так идеально, что давай еще и небанковский сектор регулировать?!
В такой ситуации впору применить ту модель Twin-Peaks, при которой НацБанк отвечал бы только за антиинфляционную и валютно-монетарную политику, а НКФР регулировала бы все остальные банковские вопросы.
Более того, на данном этапе становления и консолидации небанковского финансового рынка НКФР приходится заниматься не только пруденциальным контролем, но и тысячами жалоб, проблемами в корпоративном управлении, вот уже который год продолжающейся ликвидацией инвестиционных фондов и трастовых компаний, проблемами ликвидации регистрационных компаний и прочим. Ответ на вопрос, зачем это сейчас надо НБМ, и насколько эффективно он будет это делать, по-моему, очевиден.
В-пятых, сконцентрировав все регулирование под одну крышу в тот момент, когда небанковские рынки не просто развиваются, но и требуют постоянного и непосредственного внимания, быстрого реагирования с целью приспосабливания законодательных и подзаконных актов к новым требованиям Европейских директив, организационно и бюрократически такая структура будет малоэффективной, так как поток, анализ и синтез информации, идущей как снизу вверх, так и сверху вниз, явно будет тормозить. Банальный пример: мы недавно провели конференцию руководителей регуляторов рынка капиталов из стран СНГ; так, в случае одного супермегарегулятора только вопрос о том, кто будет участвовать в данном событии, решался две недели!
В то время как в НКФР не проблема войти в любое время к председателю или любому другому члену комиссии, курирующему тот или иной сектор. Очень часто у нас возникает необходимость проведения внеочередного заседания, которое собирается практически за минуты.
В-шестых, упоминался финансовый фактор, мол, в НБМ и зарплаты гораздо выше, и средств на развитие организационной структуры побольше, в то время как НКФР собирает налоги с участников небанковского рынка, и все равно не может конкурировать с НБМ по финансовой мощи.
В связи с этим, хотелось бы отметить следующее: А) НБМ – не благотворительная и не частная организация, Нацбанк тоже живет на публичные деньги, за счет операций с деньгами; В) НКФР взимает не налоги, как однажды прозвучало, а регуляторные сборы, которые являются нормой во многих странах, где такая модель существует; С) регуляторные сборы мы устанавливаем с учетом интересов рынка; D) наш бюджет достаточен и для того, чтобы обеспечить независимость членов комиссии, принимающих решения, которые влияют на рынок и его участников, и для того, чтобы установить зарплаты работникам исполнительного управления, сопоставимые с зарплатами участников рынка.
Единственная проблема, которую, уверен, ощущают все государственные органы управления, так это неконкурентоспособные “тарифные сетки” зарплат для работников IT. Здесь мы явно проигрываем и не можем конкурировать с частными компаниями. Это больной вопрос всех госструктур, и, учитывая то, что мы все медленно, но верно идем к тотальной компьютеризации управления, возможно, правительству и парламенту надо бы что-то придумать в этом плане.
Пока мы некоторые проблемы решаем на основе аутсорсинга, а какие-то пытаемся решить сами. Мы недавно приняли постановление о создании с нового года отдельного управления по IT. Хотя проблема неконкурентоспособной зарплаты в процессе привлечения лучших, к сожалению, ощутима.
Подытоживая, хочу подчеркнуть, что проблем в небанковском секторе – огромное множество, начиная с незаконченной ликвидации инвестфондов, о которых я упоминал выше, и заканчивая проблемами монополизации страхового бизнеса, проблемами с «Зеленой картой», проблемами защиты интересов потребителя, включая создание Фондов гарантирования и т.д. Другими словами, рынок сейчас в росте, в фазе становления, и экспериментировать с плохо обдуманным введением другой модели регулирования – не совсем хорошая идея. Такие перетряски не надо делать часто – финансы любят стабильность, рыночную эффективность и предсказуемость. Пока было бы политически логичнее поддержать и укрепить то, что есть.
Артур Герман, Председатель НКФР
© «ЛОГОС-ПРЕСС»
